Андроникус, изо рта которого текла кровь, улыбнулся, обнажив свои клыки.

«Ты не можешь сделать этого, сын», – сказал он. – «Это твоя великая слабость – твоя любовь ко мне. Так же, как и моя слабость по отношению к тебе. Я бы никогда не смог убить тебя. Ни сейчас, ни когда-либо еще в моей жизни. Вся эта битва бесполезна. Ты отпустишь меня. Потому что мы с тобой – одно целое».

Тор стоял над ним, трясущимися руками прижимая кончик меча к горлу своего отца. Он медленно поднял его. Часть его чувствовала, что слова отца являются истиной. Как он может убить собственного отца?

Но, когда Тор посмотрел вниз, он подумал обо всей боли, обо всех разрушениях, которые его отец причинил всем этим людям вокруг него. Тор подумал о цене, которую придется заплатить, если он позволит ему жить. О цене сострадания. Цена слишком высока – не только для Торгрина, но и для всех, кого он любил и кем дорожил. Тор оглянулся и увидел десятки тысяч солдат Империи, которые вторглись в его землю. Они стояли там, готовые атаковать его людей. А этот человек был их лидером. Тор в долгу перед своей родиной. Перед Гвендолин. И, больше всего, перед самим собой. Этот человек может быть его отцом по крови, но не более. Он не является его отцом больше ни в каком другом смысле этого слова. А одна только кровь не делает его отцом.

Тор высоко поднял свой меч и, громко закричав, опустил его вниз.

Тор закрыл глаза, а, открыв их, увидел, что меч вонзился в землю прямо рядом с головой Андроникуса. Он оставил его и сделал шаг назад.

Его отец был прав – Тор не может этого сделать. Несмотря ни на что, он просто не мог убить беззащитного человека.

Тор повернулся спиной к своему отцу и лицом к своим собственным людям, к Гвендолин. Было очевидно, что он одержал победу в сражении, он поставил в ней точку. Теперь у Андроникуса – если он обладает хоть какой-то честью – не останется другого выбора, кроме как вернуться домой.

«ТОРГРИН!» – закричала Гвендолин.

Обернувшись, Тор был поражен, увидев, что Андроникус замахнулся на него топором, целясь прямо в голову. Тор в последнюю секунду нырнул, и топор пролетел мимо.

Но Андроникус был быстрым, и тем же движением он развернулся и ударил Тора в челюсть своей латной рукавицей, отчего тот упал на руки и колени.

Тор почувствовал ужасный треск в ребрах, когда Андроникус нанес ему удар сапогом, откинув его на землю. Он жадно хватал ртом воздух.

Тор лежал на руках и коленях, тяжело дыша. Из его рта капала кровь, боль в боку убивала его, он пытался призвать на помощь всю свою силу для того, чтобы подняться. Краем глаза он увидел, как Андроникус сделал шаг вперед, широко улыбаясь и высоко поднимая свой топор двумя руками. Тор видел, что он собирается отрубить ему голову. Тор читал в его налитых кровью глазах, что Андроникус не проявит милосердия, как поступил он сам.

«Мне следовало это сделать тридцать лет назад», – сказал Андроникус.

Он громко закричал, опустив свой топор на незащищенную шею Тора.

Но Тор был не готов отступать от сражения. Ему удалось призвать на помощь последний всплеск сил и, несмотря на всю свою боль, он поднялся на ноги и бросился на своего отца, хватая его вокруг ребер, толкая назад, на землю, на спину.

Тор лежал сверху на Андроникусе, прижимая его вниз, собираясь сразиться с ним голыми руками. Это был поединок. Андроникус поднял руку и схватил Тора за горло, и тот поразился его силе. Он почувствовал, что быстро теряет воздух, когда Андроникус стал его душить.

Тор в отчаянии схватился за пояс в поисках кинжала – королевского кинжала, который дал ему Король МакГил перед смертью. Тор быстро терял воздух и понимал, что если он сейчас же не найдет кинжал, то будет мертв.

Тор нашел оружие на последнем дыхании. Он высоко его поднял и опустил вниз двумя руками прямо в грудь Андроникуса.

Андроникус приподнялся, хватая ртом воздух, выпучив глаза со взглядом смерти, в то время как он продолжать душить своего сына.

У задыхающегося Тора сыпались искры из глаз, его тело становилось вялым.

Наконец, Андроникус медленно ослабил хватку, и его руки упали по бокам. Его глаза закатились назад, он перестал шевелиться.

Андроникус лежал, застыв. Он был мертв.

Тор хватал ртом воздух, разжав вялую руку своего отца на своем горле. Поднимаясь и кашляя, он откатил в сторону мертвое тело Андроникуса.

Все его тело тряслось. Он только что убил своего отца. Он не думал, что это возможно.

Тор оглянулся по сторонам и увидел, что все воины обеих армий потрясенно смотрели на него. Тор ощутил огромный жар, проходящий через его тело, словно внутри него произошло какое-то глубокое изменение, словно он стер какую-то злую часть себя. Он чувствовал себя другим человеком, ему стало легче.

Тор услышал в небе громкий шум, напоминающий гром и, подняв глаза вверх, увидел, что над мертвым телом Андроникуса появилась небольшая черная туча, и на землю закружила воронка небольших черных теней, подобно демонам. Они кружили вокруг Андроникуса, охватывая его и завывая, после чего подняли его тело высоко в воздух – все выше и выше, пока не исчезли в туче. Потрясенный Тор наблюдал за происходящим и задавал себе вопрос, в какой ад они утащили душу его отца.

Подняв голову, Тор увидел перед собой армию Империи – десятки тысяч солдат с жаждой мести в глазах. Великий Андроникус мертв. Тем не менее, в живых остались его люди. Тор и люди Кольца все еще уступали им в количестве – сто против одного. Они выиграли сражение, но вот-вот проиграют войну.

Эрек, Кендрик, Срог и Бронсон подошли к Тору с мечами в руках, встав лицом к лицу с Империей все вместе. Вверх и вниз по линии Империи протрубили в рог, и Тор приготовился вступить в последнюю битву. Он знал, что они не одержат победу. Но, по крайней мере, они погибнут все вместе, в одном великом столкновении славы.

Глава седьмая

Рис шел рядом с Селезе, Иллепрой, Индрой, О'Коннором, Конвеном, Крогом и Серной. Все девятеро направлялись на запад уже несколько часов – с тех пор, как они поднялись из Каньона. Рис знал, что его люди находятся где-то на горизонте и, живой или мертвый, он решил найти их.

Рис был потрясен, когда они проходили через ландшафт разрушения, через бесконечные поля мертвых тел, покрытых пирующими птицами, обугленных дыханием дракона. Тысячи трупов солдат Империи выстроились на горизонте, некоторые из них все еще дымились. Дым от их тел наполнил воздух, невыносимая вонь, исходящая от их горящей плоти, проникала в землю. Те, кого не убило дыхание дракона, полегли в обычном сражении против Империи. Здесь также лежали тела МакГилов и МакКлаудов, стояли разрушенными целые города, повсюду виднелись груды булыжников. Рис покачал головой – эта земля, которая когда-то была такой изобилующей, теперь была разорена войной.

С той самой минуты, когда Рис и остальные поднялись из Каньона, они решили вернуться домой, решили добраться до стороны Кольца МакГилов. Потерпев неудачу в поисках лошадей, они прошли пешком весь путь через сторону МакКлаудов, через Хайлэндс, спустившись на другую сторону. И теперь, наконец, они шли по территории МакГилов, которая представляла собой только разрушение и опустошение. Судя по тому, как выглядела земля, драконы помогли уничтожить войска Империи, и за это Рис был благодарен. Но он все еще не знал, в каком состоянии найдет своих людей. Неужели все в Кольце мертвы? Пока что так и казалось. Рису не терпелось выяснить, все ли с ними в порядке.

Каждый раз, когда они подходили к полю мертвых и раненых – тех, кого не коснулось пламя драконов – Иллепра и Селезе переходили от тела к телу, переворачивая их и проверяя. Девушек побуждала к этому не только их профессия, у Иллепры была и другая причина на уме – она хотела найти брата Риса, Годфри. Та же цель была и у Риса.

«Его здесь нет», – снова объявила Иллепра, после того как она, наконец, перевернула последнее тело на этом поле. На ее лице было выгравировано разочарование.